СКАЗАНИЕ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ



О том, как Нестан-Дареджан попала к царю морей



Как-то раз случилось мужу
Во дворец прийти с дарами.
Царь морей сидел за пиром,
Окруженный моряками.
Принял с честью он Усена,
Посадил перед собою
И поднес большую чашу
С крепкой влагою хмельною.



Выпил муж мой эту чашу,
Глядь - другая появилась,
Из серебряных кувшинов
Влага снова заструилась,
И забыл свою он клятву.
Что ему Коран и Мекка!
Не идут рога ослице,
Хмель не красит человека.



И сказал тогда владыка
Безрассудному Усену:
"Чтоб купить дары такие,
Нужно дать большую цену.
Удивляюсь, где берешь ты
Эти крупные рубины!
Я за них тебе не в силах
Заплатить и половины".



Услыхав хвалу подаркам,
Возгордился безрассудный.
"О, - воскликнул он, - владыка!
Не хвали подарок скудный!
Твоему готовлю сыну
Я сокровище иное -
Солнцеликую невесту,
Станом сходную с алоэ".



И владыке рассказал он
О девице неизвестной,
О слезах ее поведал
И красе ее небесной.
Царь возрадовался сердцем
И велел дворцовой страже
Привести на пир веселый
Ту, которой нету краше.



В доме я одна сидела.
Вдруг явился на пороге
Молодой начальник стражи.
Поднялася я в тревоге.
Он сказал мне: "В этом доме
Скрыта юная луна.
Повелитель мой желает,
Чтоб к нему пришла она".



"Где ж она, девица эта?" -
В удивленье я спросила.
И ответил мне начальник:
"Это дивное светило
В дар принес царю сегодня
Именитый твой супруг.
Приведи скорее деву,
Ждать мне боле недосуг".



Что могла я с ним поделать?
Обнял душу смертный холод,
Свод небесный содрогнулся,
Гневом божиим расколот.
К бедной пленнице пошла я,
Низко голову склоня,
Но она, рыдая горько,
Не взглянула на меня.



И сказала я: "О солнце,
Изменила, знать, судьба нам,
Небо в гневе потемнело
И завесилось туманом.
Вот пришел начальник стражи,
Чтоб свести тебя к царю.
Горе мне! Разбито сердце,
Как в огне я вся горю".



Отвечала мне девица:
"Что крушишься ты, сестрица?
То, что раз со мной случилось,
Вновь не может совершиться.
Зло не стоит удивленья,
Уж привыкла к горю я:
Такова на свете белом
Участь горькая моя".



И, без гнева и без жалоб,
Истомленная печалью,
Встала девушка с подушек
И закуталась вуалью,
И надела я на деву
Чудный пояс из жемчужин -
Чтоб купить такое диво,
Целый город был бы нужен.



"Вот, - сказала я девице, -
Может быть, каменья эти
Разорвать тебе помогут
Плена горестные сети".
И взяла бедняжку стража,
И народ собрался мигом
И бежал вослед за нею,
Пораженный дивным ликом.






Царь ее у входа встретил
И воскликнул: "Боже правый!
Вот сошло на землю солнце
В виде девы величавой.
Кто, скажите, кроме бога,
Мог создать черты такие?
Всякий, кто ее полюбит,
Беды вытерпит лихие".



Посадив с собою рядом,
Царь расспрашивал девицу:
"Кто ты, дева, и откуда
Прибыла в мою столицу?"
Но она не отвечала,
Безучастная к вопросам,
И уста безмолвны были,
Молодым подобны розам.



Царь оказал: "Девица эта
Нас печалит и волнует.
Что молчит она? Быть может,
О возлюбленном тоскует?
Или дух ее, как голубь,
Над людьми парит высоко
И она, чуждаясь мира,
Здесь страдает одиноко?



Поскорей бы сын мой милый
Возвращался с поля брани, -
Эту деву молодую
Исцелит он от страданий.
А пока мой сын в походе,
Пусть живет у нас девица.
Ведь луна в разлуке с солнцем
Так же меркнет и томится".



И девицу нарядили
В платье царского покроя,
И повесили на шею
Ожерелье золотое,
И надели ей корону
Из прозрачного рубина.
Чтобы радовала роза
Молодого властелина.



И когда опочивальню
Ей устроили вельможи,
Чистым золотом обили
Ей девическое ложе,
Десять евнухов надежных
Поместили у дверей
И позволили девице
Удалиться от гостей.



Пир веселый продолжался.
Заходили снова чарки.
Получил купец за деву
Драгоценные подарки.
Громко били барабаны,
И девица за стеной
Чутким ухом различала
Рокот арфы золотой.



И тогда сказала стражам
Дева, равная пантере:
"Люди добрые, напрасно
Сторожите вы у двери:
Не гожусь я вам в царицы,
Мне иной назначен путь.
Если будете упорны,
Проколю кинжалом грудь.



И тогда несдобровать вам,
Люди добрые, поверьте:
Царь убьет вас без пощады,
Не простит моей вам смерти.
Отпустите вы девицу!
Что страдать напрасно вам?
За свободу я охотно
Все сокровища отдам".



И сняла она корону
Из прозрачного рубина,
Ожерелье расстегнула -
Дар высокий господина,
Сорвала жемчужный пояс.
И угрюмые рабы,
Увидав ее богатства,
Уступили без борьбы.



Снял один из них одежду
И она накрылась ею.
Через двери боковые
Деву вывели в аллею.
Мимо стражи проскользнула
Незамеченной она -
Так от страшного дракона
Скрылась юная луна.



Поздно вечером беглянка
Мне в окошко постучала.
Дверь я быстро отворила
И красавицу узнала.
"О Фатьма, - сказала дева,-
Дай коня мне, милый друг!
Убежала от царя я
И его усердных слуг".



Чтобы скрыться от погони,
Был скакун отличный нужен.
Привести его для девы
Я велела из конюшен.
На коня уселась дева
И была как бы светило,
Что, сияя в темном небе,
Льва *28 собой отяготило.



Ночь настала. Слух пронесся
О таинственной пропаже.
Город мигом оцепили,
Понеслись в погоню стражи.
Обыскали все строенья,
Все луга, леса и реки,
Но, увы, светило наше
Нас оставило навеки.






СКАЗАНИЕ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕ



О том, как Нестан-Дареджан
была заключена в крепость Каджети



Закатилось наше солнце,
И с тех пор в тоске великой
День и ночь я размышляла
О девице солнцеликой.
Стал мне дом мой ненавистен,
И наряды, и ковры,
И Усен-клятвопреступник
Стал мне мерзок с той поры.



Раз, с прогулки возвращаясь,
Шла я около харчевни.
Тут для путников усталых
Был приют устроен древний.
Под деревьями сидели
Три усталые раба,
И была на них одежда
Запыленная груба.



Незатейлив был их ужин,
Но они не унывали;
О дорожных приключеньях
Двое весело болтали.
Третий раб молчал и слушал,
И когда дошел черед,
Молвил он: "Все эти басни
Знает издавна народ.




Но со мной случилось, братья,
Нечто странное сегодня.
Мир велик, различны люди,
И на всем рука господня,
Но такое, братья, чудо
Я увидел в первый раз.
Ваша речь была крупою,
Будет перлом мой рассказ.



Раб великого царя я,
Повелителя Каджети. *29
Умер он. Росан и Родья
От него остались дети.
Их воспитывает ныне
Дулардухт, сестра царева,
Хоть и женщина царица,
Но характером сурова.



Дети счастья и удачи,
Мы разбоем промышляем.
Ночью грабим караваны
И торговцев убиваем.
Сто рабов в отряде нашем,
И Рошак - наш предводитель.
Уж немало он сокровищ
Перенес в свою обитель.



Ныне, полночью глухою,
Наш отряд в степи скитался.
Вдруг какой-то свет чудесный
Перед нами показался.
Мы коней остановили,
Пораженные виденьем.
"Уж не солнце ль там спустилось?" -
Я сказал с недоуменьем.



"Нет, - ответили другие, -
Это свет звезды падучей".-
"Вздор какой! - сказали третьи. -
То луна глядит из тучи".
Растянулись мы по степи,
И вперед пошли лавиной,
И виденье окружили,
Что сияло над долиной.



И раздался нежный голос
В том колеблющемся свете:
"Я - гонец из Гуланшаро,
Еду нарочным в Каджети.
Кто вы, путники ночные?
Что вы встали предо мною?"
И возник пред нами всадник,
Сходный с юною луною.



Словно молния ночная,
Все лицо его светилось,
Из очей лилось сиянье
И по воздуху струилось;
Точно копья из агата,
Были длинные ресницы...
И Рошак отважный понял,
Что пред нами лик девицы.



Мы девицу задержали
И спросили: "Кто ты, дева?
Почему одна ты едешь?"
Но, исполненная гнева,
Наша пленница, рыдая,
Не сказала ничего нам...
Жаль тебя, луна ночная,
Поглощенная драконом!



И оказал Рошак нам: "Братья,
Не простое это дело,
Не случайно незнакомка
Платье воина надела.
Бог ее послал нам в руки,
Отведем ее к царице.
Дулардухт довольна будет
И заплатит нам сторицей",



Мы на этом согласились
И в Каджети поскакали.
Дева плакала безмолвно,
Опустив конец вуали...
Я заехал в Гуланшаро
И купил товаров кучу,
Догоню друзей я завтра.
Если лошадь не замучу".



Раб свою закончил повесть.
Услыхав ее случайно,
Я возрадовалась сердцем
В этот день необычайно.
Луч затеплился надежды,
Иссушился слез поток.
Но до пленницы несчастной
Путь был страшен и далек!



Двух рабов, как сажа черных,
В доме я своем имела.
С детства эти эфиопы
Колдовское знали дело:
Стать невидимыми глазу
Без труда они могли
И, как тени, проносились
Над просторами земли.



Я послала их в Каджети,
И они слетали мигом
И, вернувшись, рассказали
Мне в смущении великом:
"Дева в башне неприступной
На скале заключена.
И с царевичем Росаном
Уж помолвлена она.



Но царице не до свадьбы:
Дулардухт объята горем -
У нее сестра скончалась,
Где-то жившая за морем.
Дулардухт за море едет
И с собою хочет взять
Колдунов своих искусных
И бесчисленную рать.



Показался неприступным
Нам великий город каджей.
Там скала стоит до неба,
Вся оцепленная стражей,
И внутри скалы той чудной
Проведен подземный ход -
Он на самую вершину,
В башню пленницы ведет.



Стерегут проход подземный
Десять тысяч самых лучших
Юных витязей отважных
И воителей могучих,
И у трех ворот стоят там
По три тысячи людей.
Горе мне с тобою, сердце!
Нет защиты от цепей".



Автандил, купцом одетый,
Услыхав известья эти,
Молвил: "О Фатьма, скажи мне
Все, что знаешь о Каджети,
Если оборотни каджи
Или духи - объясни,
Почему людьми простыми
Смертным кажутся они?"



"Нет, не оборотни каджи, -
Так Фатьма ему сказала, -
Колдуны они простые,
Но вреда от них немало.
Кто пойдет на них войною,
Будет мигом ослеплен,
И вернется из похода
Чуть живой в отчизну он.



Что творят они над нами,
Эти злые изуверы!
Подымают ураганы,
Топят лодки и галеры,
По воде умеют бегать
И взлетают в высоту,
Ночь сияньем освещают,
Днем наводят темноту",



Автандил с Фатьмой расстался
И вознес молитву богу.
"Боже, - он сказал, - недаром
Я отправился в дорогу.
Ты на путь меня наставил
И привел меня сюда.
Не оставь меня, великий,
Если встретится беда!"



Автандил проснулся утром,
Преисполненный надежды.
В этот день решил расстаться
Он с купеческой одеждой.
Снова витязем оделся
И хозяйку пригласил.
Лев, от муки исцеленный,
Стал светилом из светил.



Лик его, подобный розе,
Я сравнил бы с пышным садом.
Вот на зов Фатьма явилась,
Он уселся с нею рядом,
Улыбнулся он хозяйке,
И румян, и белолиц,
И на садик роз упала
Тень от хижины ресниц.



И оказал он ей: "Не гость я,
Не начальник каравана,
Я - великий полководец
Государя Ростевана.
Рать подвластна мне большая,
И доспехов полон дом.
Лишь на время пред тобою
Я прикинулся купцом.



Есть у нашего владыки
Дочь - царица Тинатина,
Чтоб руки ее добиться,
Я покинул господина,
Отыскать я обещался
Деву, лучшую на свете, -
Ту, которая томится
Ныне в крепости Каджети".






И Фатьме поведал витязь
О любови Тариэла:
"О Фатьма, клянусь тебе я -
Нет любви его предела!
Помоги спасти мне деву,
Истомленную в неволе!
Пусть влюбленные воссядут
На отеческом престоле.



Мы пошлем раба в Каджети,
Пусть к царевне он слетает,
Пусть снесет посланье деве
И о новостях узнает.
Мы со временем исполним
Все, что скажет нам девица.
Уж недолго ей осталось
В заточении томиться!"



И Фатьма в ответ на это
Прошептала: "Слава богу!
Ты меня утешил, витязь,
И наставил на дорогу".
За рабом она послала.
Тот пришел, как ворон черный,
И собрался в путь далекий,
Госпоже своей покорный.












СКАЗАНИЕ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ



О том, как Нестан-Дареджан
послала письмо своему возлюбленному



Вот письмо жены Усена:
"О небесное светило!
Ты ушла от нас и горем
Нас навеки поразила.
О судьбе своей печальной
Не сказала ты ни слова.
Лишь теперь узнала тайну
Я от гостя молодого,



Ныне прибыл в Гуланшаро
Из далекого предела
Автандил, арабский витязь,
Брат названый Тариэла.
Ищет он тебя повсюду,
Чтоб помочь в несчастье брату.
Твой возлюбленный не в силах
Позабыть свою утрату.



Через нашего посланца
Получив известья эти,
Напиши нам, о царевна,
Все, что знаешь о Каджети:
Уезжают ли за море
Колдовские эти каджи,
Сколько войска остается
И достаточно ли стражи.



И еще пошли, царевна,
Тариэлу знак любови.
Вырвем мы тебя из плена,
Будь отныне наготове.
Успокойся же, о солнце,
И забудь былые муки -
Лев найдет свое светило
После тягостной разлуки".



Это краткое посланье
Колдуну Фатьма вручила
И отдать письмо царевне
В тот же вечер поручила.
Раб накрылся с головою
Некой мантией чудесной
И над кровлями помчался,
Словно призрак бестелесный.



Как стрела летит из лука
И трепещет от полета,
Так достиг он до Каджети
И прошел через ворота.
Мимо витязей отважных
Он, как призрак, промелькнул,
И никто из них ни разу
На пришельца не взглянул.



Солнцеликая сидела
В тесной каменной темнице.
Вдруг явился перед нею
Некий странник чернолицый.
Безобразный и косматый,
Был он мантией одет
И, как пленнице казалось,
Предвещал немало бед.



Дева вскрикнула в испуге
И отпрянула, робея.
Раб сказал; "Не бойся, солнце,
От Фатьмы пришел к тебе я.
Я принес тебе посланье
От любимой госпожи.
Близок час освобождения!
Не томись и не дрожи!"



Изумленная царевна
Глаз миндалины открыла
И посланье прочитала
И слезами окропила.
"Кто же он, - она спросила, -
Этот витязь молодой?
После долгих лет изгнанья
Кто сочтет меня живой?"



Раб сказал: "С тех пор как, солнце,
Ты попала к этим каджам,
Я клянусь тебе судьбою.
Нет конца страданьям нашим.
Ныне к нам приехал витязь,
Он спасет тебя от бед.
Должен я спешить, царевна,
Напиши скорей ответ".



"Вижу я, - сказала дева, -
Справедливы вести эти.
От кого ж Фатьма узнала,
Что попала я в Каджети?
Значит, он еще не умер,
Мой возлюбленный жених!
Напишу Фатьме письмо я
О страданиях моих".



И царевна написала:
"Госпожа моя сестрица!
Ты мне матери дороже,
Лишь к тебе мой дух стремится.
Ты меня спасла когда-то,
Снова я теперь в пл

вернуться на Главную